ПРИЛОЖЕНИЯ:
Оглавление
Биографии
Проверь себя!
Кубофутуристы – наиболее известная в наши дни группа русских футуристов, и сейчас невозможно определить, с чем это связано: с тем ли, что среди них был Маяковский, с тем ли, что и в начале XX века их известность была шире прочих, или с тем, что их творчество лучше, чем у других укладывалось в футуристические каноны. Так или иначе, говоря о русском футуризме, мы в первую очередь подразумеваем именно членов "Гилеи".
Само это объединение сложилось еще в начале 1910 года, но в первое время было ближе к неопримитивизму.
Декабрь
1912 года можно считать официальной точкой
отсчета их футуристической направленности.
Именно тогда вышел первый сборник, где "Гилея"
объявила своим стилем футуризм, "Пощечина
общественному вкусу". Сборник содержал
одноименный манифест, в котором
провозглашались основные принципы и идеи,
принятые кубофутуристами: отвержение
существовавшего до них языка и его
изменение путем слово-новшества, претензия
на отражение современности, возвеличивание
себя через "Мы".
1912-1914 годы – период расцвета русского футуризма и, в первую очередь, "Гилеи". В этот период группа публикует сборники и манифесты, ставит спектакли ("Трагедия. Владимир Маяковский", опера "Победа над солнцем" Крученых), организовывает вечера. Здесь стоит отметить главное отличие этих вечеров от аналогичных у итальянцев: если у последних они всегда носили скандальный характер, зачастую заканчивались дракой с публикой, то здесь дело обстояло несколько иначе. Вечера русских футуристов были в большей степени продуманными постановками, созданными с целью шокировать и эпатировать публику. Крученых:
"Выплеснуть рассчитанным жестом чтеца за спину холодные чайные опивки – здесь нет ни уголовщины, ни невменяемости... Конечно, мы били на определенную реакцию аудитории, мы старались запомниться слушателям. И мы этого достигали"
Действительно, у русских футуристов во всем, что они делали, важное место занимала зрелищность, театральность. Это проявлялось и в их одежде, и в их поведении, и в оформлении их сборников и альбомов: так, альманах "Садок Судей" был отпечатан на обратной стороне обоев, другой сборник – на оберточной бумаге.
Такой необычный вид их книг – не просто очередной способ привлечения внимания, но хитроумное использование собственных материальных проблем. Такой "нестандартный" способ публикации – целиком и полностью заслуга Алексея Крученых. Вот что писал об этом сам поэт:
"Какого
труда стоили первые печатные выступления!
Нечего и говорить, что они делались на свой
счет, а он был вовсе не жирен. Проще – денег
не было ни гроша. И "Игру в аду" и другую
свою книжечку "Старинная любовь" я
переписывал для печати сам литографским
карандашом. Он ломок, вырисовывать им буквы
неудобно. Возился несколько дней. Рисунки Н.
Гончаровой и М. Ларионова, были, конечно,
дружеской бесплатной услугой. Три рубля на
задаток типографии пришлось собирать по
всей Москве. Хорошо, что типограф посчитал
меня старым заказчиком (вспомнил мои шаржи
и открытки, печатанные у него же!) и
расщедрился на кредит и бумагу. Но выкуп
издания прошел не без трений. В конце концов,
видя, что с меня взятки гладки, и напуганный
моим отчаянным поведением, дикой
внешностью и содержанием книжек,
неосторожный хозяйчик объявил: "Дайте
расписку, что претензий к нам не имеете.
Заплатите еще три рубля и скорее забирайте
свои изделия!" Пришлось в поисках
трешницы снова обегать полгорода.
Торопился. Как бы типограф не передумал, как
бы дело не провалилось..."
Так что книги печатались с нарочитой кустарностью и дешевостью. Между прочим, это очень хорошо укладывалось в будетлянскую философию. Издательство свое Крученых назвал "ЕУЫ". Значение этого "слова", возможно, объясняется следующими словами Крученых из "Декларации слова как такового" (в приложении приводится отрывок):
"Лилия прекрасна, но безобразно слово лилия, захватанное и изнасилованное. Поэтому я называю лилию еуы"
Так с новыми антиэстетическими, "антикнижными" книгами появилась и новая концепция, новый метод пользования книгой "прочитав – разорви!".
Если первый манифест кубофутуристов в большей степени посвящен их философским взглядам и убеждениям, футуристической идеологии, что позволяет сравнивать его (и находить немалое сходство) с первым "Манифестом футуризма" Маринетти, то манифест из альманаха "Садок Судей II" посвящен уже больше приемам, служащим для воплощения этих идей в поэзии, то есть, он в большей степени сравним с "Техническим манифестом футуристической литературы". Здесь и "мы расшатали синтаксис", и "роль словесной массы выдвинута и осознана". Все это весьма схоже с итальянской концепцией "Слова на свободе". С этой концепцией соотносятся и сборники "автографов" – печать произведений не в набранном виде, а копией с авторской рукописи. Сюда также неплохо вписывается и совместное издание В. Хлебникова и А. Крученых "Слово как таковое".
Начало первой мировой войны, ставшее также и началом конца футуризма в России, коснулось и "Гилеи". К 1914 году она прекратила свое существование, как единая группировка. Многие футуристы покинули Москву и Петроград, скрываясь от призыва, либо, напротив, попав на фронт. Война изменила ритм жизни и восприятие реальности. Выходки футуристов уже не казались столь безумными или шокирующими. Да и у самих футуристов больше не было желания совершать их. На первый план выходит патриотизм, чувство общего с теми, кто раньше был врагом. В отличие от итальянцев, русские футуристы вовсе не смешивали свою идеологическую войну с войной реальной. В 1915 году в свет выходит сборник "Стрелец", где наравне с футуристами публикуют свои произведения такие известные символисты, как Ремизов, Блок, Кузьмин. Это ли не знак смягчения позиции футуристов?
С этого момента футуризм в России прекратил свое существование, как определенное стилевое течение, однако элементы футуристической стилистики и морали встречаются и у более поздних авторов.
Футуристы не хотели так просто признать свой конец. Так, Вл. Маяковский пишет статью "Капля дегтя", где объясняет произошедшее так:
"Не видя футуризма перед собой и не умея заглянуть в себя, вы закричали о смерти. Да! футуризм умер как особенная группа, но во всех вас он разлит наводнением.
Но раз футуризм умер как идея избранных, он нам не нужен. Первую часть нашей программы — разрушение мы считаем завершенной. Вот почему не удивляйтесь, если сегодня в наших руках увидите вместо погремушки шута чертеж зодчего, и голос футуризма, вчера еще мягкий от сентиментальной мечтательности, сегодня выльется в медь проповеди"
Василий Каменский отзывается об этом таким образом:
"Отныне футуризм как бы завершил круговую оборону. Мы вступили в новую фазу вполне самостоятельного монументального мастерства: теперь каждый из нас делал отдельные книги, независимо выступал с лекциями-стихами, печатался где хотел"
Старые группы погибают, но это не значит, что не появляются новые. Так, осенью 1917 года в Тифлисе была организована группа "Синдикат футуристов", куда вошли поэты и художники: А. Крученых, К. и И. Зданевичи, Н. Чернявский, Лада Гудиашвили, Кара Дарвиш, С. Валишевский. "Синдикат", просуществовав всего несколько месяцев, успел, однако, организовать широкую пропагандистскую деятельность, публичные лекции и диспуты, энергичную издательскую работу.
В начале 1918 года из "Синдиката" выделилась группа "410", куда входили А. Крученых, И. Зданевич и И. Терентьев. Ее манифест, опубликованный в одноименной газете, определял основное направление ее художественных экспериментов – крученыховское изобретение, заумный язык:
"Компания 410 объединяет левобережный футуризм и утверждает заумь как обязательную форму воплощения искусства. Задача 410 – использовать все великие открытия сотрудников и надеть мир на новую ось"
В революционный период возникают новые объединения футуристов (Д. Бурлюк, В. Каменский, Вл. Маяковский – "Газета футуристов"), поддерживающие революцию, которая воспринимается ими, как то самое обновление, которое они призывали и ждали. В послереволюционный период организуется ЛЕФ (Левый Фронт Искусств) во главе с Вл. Маяковским, куда входит большая часть политически активных деятелей футуризма – конец русских будетлян.
В разделе "Творчество" вы можете ознакомиться с поэзией членов "Гилеи".